Книга Подчинение  - Тальяна Орлова

В комнате моей не было ни телевизора, ни ноутбука. Погоняла на телефоне змейку, пока не начало укачивать, сходила в душ, попрыгала на месте, посидела на полу. Может, все-таки стоит что-то попросить у Максима Александровича? Например, книги. Если бы сейчас под рукой оказалась книга – на этот момент сошла бы любая – то время тянулось бы не так медленно. В пять часов вечера по стуку входной двери я поняла, что пришел повар – теперь если даже захочу выйти в гостиную и посмотреть телевизор, то на глазах постороннего себя не заставлю.

Выбрала из шкафа самое удобное платье – буду в комнате ходить в нем за неимением чего-то более подходящего. Внешне нарядное, из красного шелка, оно было хотя бы комфортным. В конце концов, явных правил относительно моего личного убежища не поступало. Завернулась в одеяло и предалась очередным неприятным мыслям. И не заметила, как уснула.

Проснулась от тревожного чувства: такое бывает, когда еще не открыл глаза, но ощущаешь, что атмосфера изменилась. Мгновенно придя в себя, подскочила на месте. Максим Александрович, придвинув вплотную стул к кровати, сидел и смотрел на меня. Он сложил руки на груди и, заметив, что я проснулась, позы не изменил. Только прищурился сильнее.

– Кажется, я сказал, что ужин в семь.

Бегло глянула на экран телефона: 20:37.

– Простите… – оправдываться смысла нет – он и без того видит причину моего опоздания. Пусть просто лишит меня ужина! Я ведь опоздала! Вполне заслужила поголодать тут. В одиночестве.

Он наклонился, ухватил одеяло за угол и откинул. Я сжалась и спонтанно поправила подол платья, натягивая его на бедро.

– Сними.

Чего-то подобного я подсознательно со страхом и ожидала. Максим Александрович умеет быть жестоким. Но, возможно, ничего особенно страшного не произойдет, если я постараюсь создать видимость полного подчинения?

Стянула платье и откинула. Села прямо и заставила себя убрать руки, открывая грудь. Проследила за его взглядом и, без команды, раздвинула ноги. Если хочет смотреть, то все равно увидит – так не лучше ли разыграть покорность? Он тут же посмотрел мне в глаза, пристально, внимательно, и во взгляде что-то неуловимо изменилось. Но молчал, будто ждал дальнейших действий, а я не предполагала, что должна делать для сохранения этого эффекта – Максим Александрович был доволен. Встать на колени, посмотреть снизу вверх? Или наоборот, без приказа не шевелиться?

– Иди сюда, – он позвал совсем тихо.

Я встала перед ним, но теперь и боялась сильнее. Захотелось обхватить себя руками, но я удержалась от порыва.

– Ты опоздала на ужин.

Понятно. Такие вещи его выводят из себя – я это и раньше предполагала. Будет наказание? Я задрожала от ожидания неизбежного, хотя Максим не выглядел раздраженным. Нет, скорее сосредоточенным. И тут я вдруг отчетливо поняла, что должна сделать! Со всей очевидностью мозг выхватил один вариант из миллиона – то, что я в этой ситуации просто обязана сделать, и этим самым свести все возможные последствия к минимуму!

– Накажите меня, господин.

Я не просто угадала – я выбила десятку: Максим коротко выдохнул. Он этого не покажет, но я теперь знала наверняка, будто мысли его читала – в этот самый момент я свожу его с ума! Он не улыбнется, он уже что-то придумал – и мне это не понравится. Но его напряжение сейчас висело в воздухе, и оттого у меня внизу живота тоже затянуло, как реакция на его реакцию.

Но он вдруг расслабился и откинулся на спинку, лениво выводя круги пальцем по бедру. Напряжение будто в один миг растаяло бесследно.

– Чего ты боишься больше всего? Из того, что я могу с тобой сделать.

Вопрос выбил из колеи. Что он может со мной сделать? Кажется, я даже плети не боюсь настолько сильно, как… Почему он спрашивает? Если я назову, то тут же это и получу?

– Я… я… господин…

– Порки? Нет, когда ты шла сюда, то настраивалась именно на что-то подобное, – он сам же отвечал задумчиво на свои вопросы. – Секса? Вряд ли. Тебя возможность еще большей близости со мной сильно смущает, но если бы ты была с собой откровенна, то уже призналась бы себе, что ждешь этого. Скоро будешь осознанно хотеть. Потому тоже отложим. Минета? Спермы во рту? Но уже завтра утром тебе придется, и к тому времени ты настроишь себя… Боли? Растяжки? Игрушек? Чего? Анального секса? – он вдруг улыбнулся. – О, попал. Какие у нас круглые бывают глазки! Значит, анальный секс пугает тебя больше всего остального?

– Господин…

– Встань на четвереньки и ляг грудью на кровать. Не поворачивайся.

Я опустилась на пол, но затряслась сильнее. Он просто ждал: возражу – накажет, буду медлить – разозлится… и все равно накажет. Повернулась на коленях и легла на край.

– Ноги раздвинь, руки вытяни вперед. Зацепись пальцами за другой край и не отпускай.

Выполнила и это, а лицом уткнулась в постель. Хотелось оглянуться и посмотреть, что он делает, но не решалась. Кажется, расслышала, как он расстегивает брюки и от этой мысли сжалась окончательно. Ткань его одежды коснулась моей кожи, и я перестала дышать. Он сел за мной, потом наклонился к моему уху и сказал:

– Анальный секс не так ужасен, как ты себе придумала. Но если ты будешь так напрягаться, то это будет по-настоящему жутко, – тихий смех ничуть меня не успокоил. – Обещаю, что мы обязательно им займемся, но не сегодня. Нужна подготовка. Но из моей квартиры ты уйдешь, только пройдя минимальный курс.

Ничего в прозвучавшем радости не приносило, но я зацепилась только за «не сегодня» – кажется, любое «не прямо сейчас» для меня уже награда! Он отстранился и вдруг ударил чем-то по ягодице – предполагаю, ремнем. Но с небольшим размахом. Я вскрикнула скорее от неожиданности, чем боли.

– За что я тебя наказываю?

– За то, что я пропустила ужин… нарушила правило, господин.

– Верно, в следующий раз наказание будет серьезнее.

– Да, господин… – и я вскрикнула от очередного удара.

Это совсем ничего – неприятно, болезненно, но вполне терпимо. Максим Александрович явно не бьет в полную силу. Но по одному месту, потом будет гореть… Но это ничего. Я зажмурилась, настраиваясь вынести сколь угодно долго.

Он вдруг запустил вторую руку мне под живот и нырнул пальцами между половых губ, сразу нашел клитор. Я выгнулась. И сразу получила удар – на этот раз сильнее. Пальцы внутри задвигались быстро – и очередной резкий удар.

– Чего сейчас больше? – голос его был тихим и даже холодным. – Удовольствия или боли?

Еще один хлесткий удар. Но вместо вскрика вырвался стон, бедра сами подались вперед, чтобы скольжение внутри ощущалось сильнее. Два удара, я вцепилась зубами в пододеяльник и тут же отпустила, вздрагивала от боли и оттого насаживалась на пальцы сильнее, каждый раз выдыхая все более громкие стоны. Напряжение в теле стало мучительным, боль будто перемешалась с наслаждением. Новый удар был другим – жгучим. Похоже, Максим откинул ремень и бил теперь ладонью.